87 / 364
85
Язык текста я переложил на язык образов, специально для это-
го пригласил художника из Петербурга Варвару Чувину, чтобы
уйти от традиционной зелёной травки, шкур и казана с супом.
Я хотел цитировать режиссёров, которые мне нравились, и я
взял несколько цитат из Някрошюса: в спектакле появляются
три ведьмы, и аксакалов я сделал женщинами. И ещё мне ка-
залось, что умерший муж Танкабики, этот уставший воин, всё
время возвращается, всё время где-то ходит тенью, и в финале
он забирает жену с собой…
Когда пьеса вышла, она наделала много шума, в каких-то
газетах просто писали, что режиссёр «издевается над Му-
стаем Каримом». А потом спектакль начал получать призы
на фестивалях, хорошие рецензии московской критики, и от
меня отстали.
Для меня вообще этим театр и интересен: здесь можно и
нужно провоцировать публику, переворачивать устоявшиеся
взгляды. Я сам в жизни – пугливый человек, и вот такие по-
ступки для меня – попытка преодолеть свой страх. По крайней
мере, сейчас это так. Может быть, когда-нибудь я приду к
тому, что буду ставить спектакли не провоцирующие, а такие
мудрые. Но пока почему-то не получается. Когда люди, придя
на «Черноликих», садились на сцену на стульчики, они спра-
шивали: а что, у вас в зале ремонт, что ли? И администраторы
подходили ко мне и говорили: пожалуйста, давай всё перевер-
нём обратно! А мне вот нравилось, что кто-то возмущается,
недоволен. Это, может быть, какой-то Том Сойер ещё во мне
остался. А потом, может, повзрослею…
А ещё мы тут варимся в собственном соку, и у нас есть
боязнь зрителя традиционного: как же всё это воспримет
наш башкирский зритель? И всё время хочется освободиться
от такой оценки, потому что в творчестве это ставит некий
ограничитель.
О критике
Как-то странно получается: столичные (московские, питер-
ские) критики к моим спектаклям более благосклонны, чем
местные, уфимские, и их критика всегда конструктивная, без-
личностная, помогающая.
Вот я на фестивалях всё впитываю взахлёб. Когда хвалят –
это само собой приятно: такое психологическое поглаживание,
повышает самооценку. Но и критика тоже очень интересна:
она показывает какие-то другие грани, ты начинаешь что-то
новое для себя открывать. И такая критика по существу мне
очень нравится, потому что она всегда созидательна, и она
тебе очень много даёт. И ещё всегда приятно, когда говорят то,
что ты сам не смог внятно выразить, хотя где-то внутри тебя
это блуждало, и ты это природой своей чувствовал, то есть:
вот же! я это и имел в виду! И как будто тебе раз – и отзерка-
лили. Именно это и даёт подпитку, что какие-то вещи просто
берут и формулируют тебе. Одаривают открытиями.
А вот когда театроведы перестают театром ведать, а при-
меряют на себя роль вершителей судеб режиссёрских – это
не нравится. Когда у критиков в голове есть свой спектакль,
и твоя постановка не соответствует их представлениям, когда
они уже с самого начала приходят с готовой оценкой, отказы-
ваясь видеть, что современный башкирский театр не только
существует, он ещё и что-то интересное делает.