89 / 364
87
Рождение спектакля
Я замечал, что когда ставлю спектакль и заранее чётко знаю,
каким он будет, – это не всегда хорошо получается. Потому
что ты изначально мыслишь результатом и натаскиваешь на
него всех: и актёров, у которых что-то не успело родиться, и
постановочную группу, и всем диктуешь, – и в итоге полу-
чается, что спектакль не вызрел. Чем больше я не понимаю
перед началом работы, тем лучше. Вначале я работаю, чтобы
понять, а потом стараюсь всё это забыть, чтобы начать всё
заново с актёрами. И тогда начинается самое интересное:
в процессе репетиций вдруг возникает что-то, чего ты не
предполагал, и оно тебя начинает вести. То есть вроде бы ты
ведёшь весь этот процесс, но в какой-то момент он становит-
ся тоже полновластным руководителем, автором. Такая вот
природа творчества: всё просчитать до конца невозможно, всё
равно какая-то часть остаётся непредсказуемой, непознанной,
интуитивной.
В этом году я впервые ставил один и тот же спектакль в
разных театрах: сначала выпустил «Джута» в Уфе, а буквально
через пару недель начал его репетиции в Астане (в ГАКМДТ
им. Куанышбаева – ред.). Мне казалось так: я только что сделал
всё здесь, и сейчас приеду и быстро всё сделаю там, потому что
я знаю, как это делать. И тут началось…
То есть Спектакль должен рождаться, и процесс мучениче-
ского рождения никто не отменял, он должен быть обязатель-
но. А я приехал: ты сюда встань, ты отсюда выйди. И потом
чувствую, что получается такая чушь: актёры делают то же
самое, а искры нет, нет химии. И у меня начала кровь чесаться
от того, что нет удовлетворения, что не получаешь чего-то.
Актёры – они же живородящие, и если они не рожают здесь
каждую секунду – то пустота, и меня начинает корёжить, и я
просто узлом завязываюсь. В итоге мы переписали сцениче-
ский вариант, и он отличался от нашего.
И после этого я зарёкся ставить дважды одну и ту же пьесу
так сразу. По крайней мере для повторной постановки должно
пройти несколько лет.
Путь в профессии
Профессия формирует человека, и в этом отношении каждый
выбирает свой путь развития. Наверное, если бы не режис-
сура, я бы так и остался каким-то поверхностным актёром,
потому что у меня есть такая склонность – я немного само-
довольный, самодостаточный, ограниченный. Актёром мне
было работать намного легче: я эксплуатировал свои при-
родные данные, и у меня всё довольно легко получалось.
А когда я занялся режиссурой, мне, конечно, было безумно
интересно, но и больно. Больно находиться часто на грани от-
чаяния, осознавать по отношению к себе, что я далеко не со-
вершенен – и каждый раз с этим бороться. Допустим, какой-
то спектакль получился хорошо, и все это признали, и ты это
почувствовал, а дальше страшно становится, потому что ещё
больше надо мучиться, ещё больше работать. Хотя и сейчас,
когда что-то не получается, в голове сразу появляются мысли:
что это, зачем, что за ерунда, о чём ты вообще хочешь про-
пищать миру? Ощущение, как будто сидишь в песочнице и
пищишь. Такое тоже бывает.
Фахри – Ахат Хусаинов