152 / 364
150
никому не доверяла – всегда сама кукол
лепила, резала, фактурила, создавала
причёски, расписывала всё, включая
глазки – особенно глазки!
Ты – создатель. Ты создаёшь тело и
наделяешь его душой.
«Галиму» мы сделали в «чёрном каби-
нете», используя чешскую лестницу,
каждая из пяти ступеней которой осве-
щалась своим собственным световым
коридором. В итоге мы получили пять
самостоятельных площадок по вертика-
ли. Переключение световых коридоров
давало нам возможность, во-первых,
быстро менять эпизоды, а во-вторых, по-
зволило существовать в жанре «фанта-
стического реализма» (термин Натальи
Ильиничны Смирновой). Фантастиче-
ский реализм – особый художественный
язык, раскрывающий жизненную исто-
рию через сочетание реального и фан-
тастического: если влюблённые парят
в воздухе, то они совершенно спокойно
превращаются в двух лебедей; а когда
на молодого человека нападают злобные
старухи, то они, естественно, оборачива-
ются каркающими воронами…
Монтировать пять световых кори-
доров было тяжело. Их полагалось
делать на «пистолетах», которые тогда
были в большом дефиците, поэтому
Наиль всё монтировал на ПРТЛах
(прожектор театральный линзовый –
ред.) – на них размещались тубусы,
внутри оклеенные чёрным бархатом.
А для создания коридора ставились
кашетирующие шторки.
Мы возили «Галиму» на фестиваль в
Венгрию в город Печ. Спектакль шёл на
русском языке, и мы раздали зрителям
либретто: всё-таки материал достаточ-
но специфичный, для венгров просто
немыслимый – чего там творилось в
башкирской деревне в начале XX века?
Но, несмотря на языковой барьер, нас
приняли очень хорошо, все всё поняли,
и награда – Гран-при – на этом фестива-
ле стала для нас очень ценной.
Соцреализм мы превратили в фан-
тасмагорию. Ну, как можно безумие
сыграть куклой? А молодая артистка
Антонина Заяц сыграла! А благодаря
чешской лестнице мы овеществили
весь бред видений Галимы: он присут-
ствовал на сцене, только не напрямую,
а опосредованно.
Если на первой ступеньке сидит безум
ная Галима, то её видения одновременно
происходят на верхней ступеньке, и в
любой момент из темноты могут воз-
никнуть все, кто над ней издевался, а
параллельно может идти текст, который
произносит её возлюбленный... Как и
в «Белом пароходе», мы использовали
приём моновидения: вот сидит Галима,
и мы видим мир её глазами. А другой
мир вторгается в хрупкую нежную ткань
её сознания и мучает её… Пространство
галлюцинаций Галимы рождалось чисто
эмоционально: мы всё проверяли на
себе. То есть если у тебя что-то возника-
ет в районе солнечного сплетения – зна-
чит, это правильно; но если где-то
чувствуется сопротивление в ткани
спектакля – значит, что-то не так. Мы
работали на интуиции, на абсолютном
доверии к себе. Делать «Галиму» было
очень интересно.
Любое произведение искусства – это
риск: тебя поймут или тебя не поймут.
Марк Шагал «Над городом»
Влюблённые Галима и Закир
художника Марины Грибановой